Я запуталась во всем! Я взвалила на себя больше, чем могу унести! Надо ли все это? Как себя правильно вести? Как не быть как все, но и не слишком выбиваться? Как очистить свой мозг от всякой херни? Как засыпать, не думая ни о чем? Как сделать так, чтобы сны не мучали сознание? Как понять, что именно мне нужно? Просто сесть и подумать? Это ни к чему не приводит! В ожидании чуда? Да! В ожидании! Хотя какого? Принца на коне???? На красной спортивной машине? Пошли они все НА ХУЙ!!!! Эти чертовы принцы! Они не прходят, когда нужны!
Хочу, чтобы мне снова было 14! Хочу играть в American Idol! Хочу прыгать на резиночке! Хочу беззаботно есть мел! Хочу целоваться, не думая о гепатите... Хочу знать, что... НЕТ! Хочу, чтобы ОН подошел ко мне! Именно он! Подошел и что-нибудь спросил. Хотя....я такой CLUMSY, когда мне кто-то нравится. Почему у нас в группе нет мальчиков?????? Совсем! Наголо! Даже Паши нет!!!!!

И вообще, хочу постоянную партнершу моего роста!!!! На физ-ру!!!!А на физ-ру не хочу!

---------------------------------
Один из лучших слэшей, которые я читала!
----------------------------------
читать дальшеАвтор: On_the_Edge_of_Hell
Название: «По пустыням души» или «В паутине разума»

_
****
24 декабря 2007
POV Tom

-Тише ты! Не толкайся!
-Сам не толкайся!
-Том, ты мне бантик мнешь! …куда ты смотришь, идиот?! Вот этот бантик. – Раздраженно указываешь подбородком на ярко-красный блестящий бант, украшающий крышку верхней коробки.
-Билл, ты слишком нервный сегодня…
-Просто кое-кто доводит меня с самого утра. Не догадываешься, кто бы это мог быть….?
-Понятия не имею…- не сдерживаю легкую улыбку, осознавая насколько, должно быть, глупо смотрится со стороны наша перепалка здесь, на пороге родного дома.
-Что ты лыбишься? – искренне умиляюсь придурковатости своего брата. Его так легко «завести». Весь в маму своей импульсивностью, а ведь мне ее действительно, бывает, очень не хватает….
-Билл…ты такой придурок… - произношу это в такой приторно-дерзкой интонации…. причем, совершенно неосознанно.
Судя по выражению лица, Билл явно хочет возразить мне. Но как ни странно, его оскорбления, угрозы, крики всегда влияли на меня, как стимул к ответной атаке. Видимо, поняв мою настроенность в очередной раз обернуть все против него же, вынуждает «отступить»…гордо приподнимает подбородок, переводя взгляд с меня на рождественский венок, украшающий столь скучную «черноту» дерева двери. Очередная немая победа……
-Жми на звонок. – Еле слышно произносишь, приподнимая колено и подпирая неустойчивую колонну подарков, помогая крепче ухватится за ее основание.
-Сам жми. – Совершенно невозмутимо отвечаю, отворачиваясь, в свою очередь, тоже в сторону двери.
-Том, у меня руки заняты.
-У меня тоже.
-Ты ближе.
-А ты выше.
-Том, у меня коробки тяжелые.
-И у меня…
-Бл*ть! Свали отсюда! – Довольно грубо отпихиваешь меня в сторону.
-Эй! Полегче! – В ответ толкаю его локтем. Выпаливает несколько грубых ругательств в мою сторону и, пытаясь удержать равновесие, освобождает одну руку и тянется ей до заветной красной кнопочки, наклоняя корпус тела чуть назад. Забавный у меня все же брат. Всегда умудряется найти наиболее трудный, для себя, выход из положения. И на сей раз его смекалка не подвела: достаточно сделать всего один шаг вперед – и он без труда дотянется до звонка, но нет… С трудом сдерживаюсь не сказать ему очередную колкость, несмотря на то, что просто чертовски люблю доводить его до бешенства. Испытываю вместе с тем непонятное чувство моральной удовлетворенности. Обожаю его злым…
-Давай быстрее! Я замерз уже.
-То-о-ом….- умоляюще стонешь, осознавая свою беспомощность.
-Что?
-Не хочешь мне помочь?!
-Чем?
-Да хоть чем-нибудь!
-Хм…могу ногой. – Приподнимаю, согнутую в колене правую ногу и довольно ощутимо даю ему пинка под зад. Да так, что он чуть ли не впечатывается в дверь и дотягивается-таки до звонка, правда уже щекой. Раздается приглушенный мелодичный звук, знакомый нам еще с детства.
-Гад! Гад-гад-гад…черт, Том, помоги мне! Сейчас все упадет! – Шатаешься, балансируя и стараясь не выронить из рук, уже готовящихся сорваться вниз коробок. Одна из них, верхняя, все же срывается и почти падает. Успеваю вовремя перехватить ее, подставляя снизу две свои. Слышу, уже почти забытый мной, звук каблуков маминых туфлей. Наиболее четко припоминаются моменты школьных лет, когда она, звучно вышагивая, подходила к двери, чтобы поднять меня к завтраку. Казалось, это было ТАК давно…будто и вовсе никогда…
-Том, там же дорогущие антикварные часы…ты точно их…
-Все, замолчи! Мама идет! – Огрызаешься в ответ, но вместе с этим «натягиваешь» счастливую улыбку, хотя на сей раз, самую искреннюю. Знаю, сейчас мама будет рада нам, как никогда. Ведь, мы сказали, что не сможем приехать, ссылаясь на проблемы с несуществующими документами о сделке с очередными спонсорами…это будет своего рода сюрпризом.
-Прикрой глазок коробками. – Наклонившись, шепчешь мне на ухо. Подаюсь вперед, создавая необходимый фон, вернее, отсутствие его…
-И че?
-Теперь молчи.
-Кто это? – Такой теплый, до невозможности мягкий и чувственный голос. Безумно скучал по нему…- Тихо прокашлявшись, отвечаешь каким-то слишком низким для себя голосом…напоминающем нашего…
-Frau Kaulitz, это я, Майк. У меня посылка от ваших сыновей.
-Да??? – Один из замков щелкает. – А почему так поздно, Майк? – Дверь приоткрывается…
-Ма-а-альчики!!!!
-Сю-ю-юрприз!!!! – В один голос кричим с братом. Мама бросается целовать нас прямо на пороге, но, оценив наши двигательные возможности, поспешно приглашает нас пройти внутрь.
-Боже, да у вас просто ледяные щеки! Быстро заходите в дом!- Мама забирает из моих рук коробки и идет вместе с ними в гостиную.
Прохожу, но буквально переваливаясь через порог. Споткнувшись обо что-то, начинаю падать. И только когда «встречаюсь» носом с паркетом и, слыша твой смех, понимаю причину своей, казалось, неосторожности.
------------------------------------------------------------

-Бл*****ть!!!! – Непроизвольно вырывается у меня, даже слишком громко. Мама резко поворачивается, а я с характерным шлепком накрываю рот ладонью. Виновато улыбаюсь, а мама будто, не услышав, разворачивается и идет дальше. Понимаю, что мы с Биллом уже взрослые люди, хоть и не кажемся таковыми, и для нее не будет новостью услышать «грязные» словечки от своих сыновей, но при ней я себе этого никогда не позволял, да и Билл тоже. Все же она наша мать.
-Ай-ай-яй…Томми-Томми….как не стыдно? – Качаешь головой из стороны в сторону и явно с издевкой улыбаешься мне. Резко поднимаюсь и уже готовлюсь «страшно мстить», как ты, засмеявшись, срываешься в сторону ушедшей матери. Трус! Всегда искал защиты «под юбкой». С возрастом ничего не изменилось. Мы все те же дети, которые доставляли слишком много проблем своими «невинными» шалостями. Это было…это есть…и это будет…наверняка…

****
-Мммм…мам, как же ты вкусно готовишь.- Уплетаем мамину стряпню за обе щеки, одаривая комплиментами ее кулинарные способности. Она же, даже не притронувшись к содержимому тарелки, наблюдает за нами находясь, будто в задумчивости, еле заметно улыбаясь. Своей столь таинственной и приглушенно печальной улыбкой она наградила только одного из нас. Увы, не меня…
-Спасибо, мам. Все как всегда, очень вкусно. – Отодвигаешь тарелку, откидываясь на спинку стула, и вальяжно раскидываешь ноги в стороны, скрестив руки на животе. Пододвигаю свою тарелку вровень с твоей, и также благодарю за сытный ужин. Здесь всегда царила атмосфера непринужденности, своеобразной легкости и всепоглощающей заботы, ласки, любви. Грустно осознавать, что родной дом стал лишь временным пристанищем, где мы бываем лишь в исключительных случаях. И нас это огорчает….и маму тоже. Несмотря на то, что ты унаследовал больше черт ее характера, я понимал ее всегда лучше. Я же больше похож на отца. Холодность мышления, жесткость действий, сдержанность эмоций – все это напоминало его. Маму это немного отталкивало. Я просто знал это. Знал, что это просто…..
-А где Гордон? Сегодня же Сочельник. Неужели он решил тебя оставить одну?
Вот как сейчас: таинственная полуулыбка переходит в печальное созерцание, которое не сопровождается изменением ни одного мускула на лице. Заметил ли ты?
-У него сейчас очень много работы….особенно, с тех пор, как он устроился на новую…-На новую? А как же музыкальная школа?
-Билли…Школы больше нет.
-Как нет?
-А вы не заметили? Не заметили гаража рядом с домом? – Молча переглядываемся.
-Нет, что случилось?
-Какие-то хулиганы подожгли его. А вы знаете, что там хранилось все оборудование, инструменты, установки…а застраховать мы так и не успели. – Билл наклоняется вперед и сжимает в ладони руку мамы.
-Почему вы нам не сказали? Мы бы с Томом смогли вам помочь. – Смогли бы, да вот только материальную помощь родители никогда от нас не принимали. И все чеки, высланные нами, через время возвращались нам обратно.
-У вас и так забот хватает. – Мама накрывает руку Билла в ответ и улыбается. – К тому же мы еще радоваться должны, что сами не сгорели. Дом практически не поврежден.
-А есть подозрения, кто это мог сделать? – Наконец, спрашиваю и я.
-Какие-то подростки. Том, ну с кем не бывает. Успокойтесь и не переживайте. Гордон сейчас неплохо устроился. Деньги «хорошие». И вообще все у нас хорошо. – Последняя фраза произносится в такой воодушевляющей интонации, что невольно хочешь в это верить. Не веришь….но хочешь верить…-Расскажите лучше про себя. Я вас так давно не видела…
-Нуууу – тяну я, явно не зная о чем рассказать. Столько всего ежедневно случается в нашей жизни, а в сущности все это оказывается такими ничтожными, совершенно незначительными моментами. Когда проживаешь несколько месяцев, разъезжая по городам, встречаясь с разными людьми, испытывая гамму столь волнительных и тревожных эмоций, вкупе это одно большое «ничто».
-А что рассказывать, мам? У нас все, как всегда. Съемки, запись нового альбома….
-Да нет. Это все я знаю и без вас. Как обстоят дела на личном фронте? Вы ведь родной матери лапшу на уши не будете вешать?! – Одновременно смеемся.
-Ну, с Томом все как обычно. Он даже мне не признАется, что заинтересовался девушкой, ссылаясь на обычное влечение. Мам, он перемерил не два десятка перчаток. – Довольно сильно наступаю этому кретину на ногу под столом. Надо ж было в открытую заявить матери, что я, грубо говоря, просто натягиваю девушек?! Замолкаешь, стискивая губы и сдерживая вскрик.
-Ничего подобного. Я просто…просто…- Просто не нахожу, что сейчас сказать. Все ясно и без слов и дело тут даже не в чувстве стыда или еще чего-то. Просто я понимаю, что все это правда. А правде не улыбаются – можешь лишиться зубов.
-Герой-любовник…по-другому и не скажешь. – Делает глоток белого вина, на всякий случай, подгибая ноги под стулом.
-Билли…
-Нет, мам. Все именно так. Я в поиске…надеюсь, что когда-нибудь я найду человека, с которым мне будет хорошо.
-По-моему, таких ты находишь каждую неделю. Ну, с кем тебе «хорошо». – Делаешь еще один глоток, – и не по одной.
-Билл, перестань! Том, я уверена, что у тебя все будет хорошо. По-другому и быть не может. Ты же ангел у меня.
-О, да…и грешит он по-белому. – Кажется, братишке оказался лишним этот четвертый бокал вина. Всегда говорит, не задумываясь, будучи выпившим.
-Так, все. Я смотрю, Билл, зато у тебя все прекрасно и замечательно. Как вы там говорите? Колись? Так вот, давай колись.
_
-Мамуль, я скромный деревенский парень, не пользующийся популярностью среди девушек, ты же знаешь.
-Так, значит, кто-то появился, да?- Мама пододвигается ближе. – Рассказывай…
-А нечего рассказывать…
-Да, перестань ты, Билл. Расскажи про Монику.
-Да, так…еще никак…не знаю я пока.
-Он влюблен.
-Не правда!
-Не правда? – Брат заливается краской. Я ведь знаю, какие чувства он испытывает по отношению к этой девушке.
-Биииииил….
-Ну, хорошо-хорошо…
Отставляет бокал и садится напротив мамы. На лице заиграла счастливая улыбка. Даже не знаю, кто сейчас больше рад: Билл или мама?
-Мама….она такаааая потрясааааающая. Ты себе даже не представляешь. Вот. – Алкоголь явно «положительно» влияет на брата – уже чудить начинает.
-Нуууу??? Билл, расскажи подробнее. Откуда она, чем занимается? – Билл для мамы всегда был даже больше дочерью, чем сыном. И в общении это напрямую отображалось.
-В общем, познакомились мы чуть больше трех месяцев назад. Вот.
-Ага…Ну хоть что-то мы выяснили. – Срываешься на приглушенный смех и гладишь руку мамы.- Ты смотри, то его помолчать не заставишь, а тут из него и слова не выудишь.
Я же, попивая свое вино, молча слушаю, уже далеко не в первый раз, его историю любви.
-Ну, мам… Я рассказываю…а ты меня …подъ*….подстегиваешь…- Тихо смеюсь. Похоже, не только у меня из глотки вылетают «воробьи».
-Я слушаю, Билл…
-Она…она удивительная девушка…просто фантастическая…
-Все ясно с тобой. Давай так. Как ее зовут?
-Моника Граас.
-Она немка?
-Она родом из Италии. Но выросла в Германии.
-Хорошо…Кто она вообще? Фанатка? Певица? Модель?
-Нет-нет…она совершенно обычная девушка. Ну «обычная» не в том смысле…ну ты ведь поняла…
-Удивительная, фантастическая, потрясающая….да?
-Да. И не только это…
-А сколько ей лет? Чем занимается?
-Ей 18. Я ее старше ровно на месяц. Что еще….а, она студентка.
-Это мне нравится…и где учится?
-В Мюнхенском университете имени Людвига-Максимилиана…на юриста.
-Вот это да! Это же один их лучших университетов Германии…Богатая?
-Умная, мам, она всего добивается сама. Это мне в ней и нравится. Она очень сильная, стойкая, целеустремленная, чувственная, внимательная. Мне с ней так легко, будто знаком всю жизнь. И я….я очень счастлив.
-Билл, я так за тебя рада! Так рада! Очень надеюсь, что у вас с ней все будет хорошо. Ты почему ее не привез, кстати? Познакомил бы…Ведь Рождество.
-На самом деле, я завтра утром уже возвращаюсь в Гамбург. И она тоже прилетает только завтра. Мамочка, ты ведь не обидишься? Мы специально приехали с Томом повидаться, потому что у нас ведь на самом деле очень мало времени. Скажи, что не обидишься.
-Ну, конечно, Билл я не обижусь. Я рада, что вы все же заехали к нам…и, вон, сколько подарков навезли…
-Да, мам…мы их положим под елку, и не разворачивайте, пока не наступит завтра…
-Ну, если бы ты не сказал, то я прямо сейчас побежала бы все открывать.
-Маааааммм….
-Все, ладно…хорошо. Я вам тоже приготовила подарки, но вы их получите почтой. Вы ведь обманули меня со своим приездом.
-Мамуль.
-Что?
-Можно тебя обнять?
-Нужно! – Ты тянешься к ней, приобнимая за плечи и укладывая голову на плечо. Просто идиллия. Допиваю содержимое бокала и отставляю его в сторону. – А мой старший сын не хочет обнять свою маму? – Внутренне усмехаюсь, но все же обхожу стол и подобно брату тоже ее обнимаю. На самом деле я не очень люблю все эти чрезмерные проявления ласки и нежности. За нас двоих всегда отдувался Билл. Я люблю свою мать…действительно люблю, но чувства не умел проявлять, как Билл. А сейчас я будто растворяюсь в этих ощущениях. Так тепло, спокойно, комфортно. Впервые за долгое время я почувствовал себя вновь частью полноценной счастливой семьи.
-Билл…-этот «теплый» ласковый голос совсем рядом. – Вы там только с Моникой будьте поосторожнее…предохраняйтесь.
-Тц…ну мам!!! – всего секунда и хрупкая мозаика вновь рассыпалась. Отстраняешься немного, разрывая объятья. Следую твоему примеру. – Почему ты Тому это не говоришь? Почему всегда мне? – А действительно, почему? – Я младше всего на 10 минут, а обращаешься со мной, как…как с….
-Билл, не реагируй ты так! Я забочусь о вашем здоровье, о благополучии, и я хочу, чтобы у вас с ней действительно все сложилось. Не изменяй ей. – Замечаю, что брат уже и вовсе раскраснелся. Интимные разговоры с мамой – это планка, которую ты не очень-то любил переступать.
_
-Я никогда не изменяю любимым. – Наверное, вино тоже слегка «дало» мне по мозгам, так как то, что я говорю – явно не для ушей мамы.
-Чувствую, у Джонни появилась серьезная конкурентка. – Только, когда все замолкли, осознаю, ЧТО я только что сказал.
-Какой еще Джонни? – Сверлишь меня гневным взглядом. Я и сам готов себя прибить. Пытаюсь быстро разъяснить ситуацию.
- Мам, он ухаживает за Биллом, но ты не переживай. Он неприступен, как стена. – Улыбаюсь, и в этот момент меня окатило второй волной озарения. Теперь не отвертеться.
-Билл?
-Мама, не переживай. Да, он ухаживал за мной, но, естественно, не добился. Я же не гей.
-И давно продолжаются эти «ухаживания»?
-Не помню…кажется, полгода где-то.
-И что ты?
-А что я? Я ничего. Меня не интересуют мужчины. Теперь мы с ним просто друзья. – Ох, зря Билл. Зря, Билл ты сказал это словно на букву «д».
-Что это еще за дружба с гомосексуалистами? – Знаю, мама всегда переживала по поводу его ориентации. К нам домой неоднократно приходили письма с признаниями любви тебе именно от парней. Некоторые из них были весьма откровенного содержания. Тебе стоило немалых трудов убедить ее в обратном, и тщательно скрывать подобное внимание к собственной персоне.
-Мама, он мне не друг. Ты не так поняла. Просто старый знакомый, с которым мы пересекаемся в лучшем случае раз в два-три месяца. – Ты прав, Билл. Лучше ей не знать, что он все также всячески ищет встреч с тобой, заваливает подарками и цветами, назначает свидания. Ты-то уже научился на это адекватно реагировать, точнее вообще не реагировать…А вот мама…особенно в свете постоянных нападок журналистов с этим бессмертным вопросом про ориентацию, установиться, как «натурал» в ее глазах было очень сложно.
-А помимо него есть еще «кандидаты»?
-Я на них не реагирую, даже если и есть. Неужели ты думаешь, что я могу позволить какому-то парню воспользоваться своим телом?! – А вот это, братишка, верный ход. Применить ее же «оружие» … И оно попадет точно в цель. Конечно, мама и в мыслях не может представить, как ее сын будет отдаваться какому-то парню. А потому прекращает этот допрос и переводит тему разговора.
Через час подошел и Гордон. Нельзя сказать, что он был очень удивлен и рад нашему приезду, но, по крайней мере, старался выглядеть таковым. Проболтав еще не один час и «приговорив» еще одну бутылку вина, мы решили пойти спать. За нами машина приедет очень рано, а еще дел невпроворот в течение дня, так что выспаться лучше сейчас…прямо сейчас.
-Ой, мы, наверное, спать уже пойдем. Завтра еще кучу дел надо переделать, а вставать рано. – Меня это уже давно не удивляет…зачастую, это становится слишком предсказуемо: один из нас подумает, а второй озвучит.
-Конечно, вы ведь еще помните, где ваши комнаты? – Иронично спрашивает мама.
-Мам, я свою комнату и вслепую найду. Все, я пошел…или не пошел. – Приподнимаешься, но, видимо слишком резко, и тут же плюхаешься назад на стул.
-Эх, ты…- Гордон поднимается и подхватывает брата за локоть. – Пойдем, я тебя провожу, а то «приляжешь» и, не дойдя до кровати. – Что-то язвительное отвечаешь отчиму, но все же покорно следуешь с ним. Останавливаешься и оборачиваешься.
-Мы забыли Тома, надо вернуться…- да, ты уже совсем «хорош», но, тем не менее, такой забавный и …милый. Ухмыляюсь собственной мысли.
-Билл, я как-нибудь сам доберусь...
-Да, идите. Том мне поможет еще посуду убрать…- Вот чего я не люблю, так это возню с уборкой по дому после шумного застолья. И ты не любишь…а потому самодовольно ухмыляешься мне.
-Неудачник…- смеешься и снова чуть ли не падаешь. Все, дальше Гордон тащит тебя буквально в охапке вверх по лестнице. Все же алкоголь делал из тебя просто тряпку. В такие моменты самое лучшее, что ты можешь сделать – это уснуть. Иначе, вытерпеть жутко капризного, дерзкого, несговорчивого Билла – просто нереально.
-И тебе спокойной ночи, Билл.

****
-Ну что, еще помощь нужна, мам?
-Нет, сынок, иди спать. – Подходит мимолетно чмокает меня в лоб.- Я люблю тебя.
-И я тебя…- Разрываю объятья и собираюсь уходить.
-Том…
-А?
-Хочу попросить тебя кое о чем…
-Что? – Приближается и почти шепотом говорит:
-Ты…присматривай там за Биллом, ладно? – Пытаюсь понять, что именно мама имеет ввиду, но объяснение следует через секунду. – Не нравится мне все это. Билл ведь такой наивный и доверчивый, а это общение со всякими «Джонами» не приведет ни к чему хорошему.
-Мам, ну что ты? Билл не такой…неужели ты ему не доверяешь?
-Я не доверяю этим извращенцам, которым только и надо, что… - Резко замолкает, так как в комнату возвращается Гордон. – Просто знай, если с Биллом что-то ТАКОЕ случится…это будет и на твоей совести.
Я все понимаю. Понимаю ее опасения, как матери. Понимаю несвойственную резкость ее предупреждению, ведь я старший и единственный близкий человек, находящийся с ним рядом. Я все понимаю. Но я доверяю брату, а потому выбрасываю эти ее слова из головы буквально сразу же, как укладываюсь головой на подушку. Глупости это все…


****
27 декабря 2007
В преддверии праздников Дэвид устроил нам что-то вроде каникул. Целых две недели сплошного безделья. Это довольно странно, учитывая, что даже во время отдыха нам приходилось «отрабатывать» свой отпуск. Повлиять на него мог только один человек. И этот человек по счастливому стечению обстоятельств оказался невыносимым перфекционистом и истинным педантом, что касается нашей работы. Это, пожалуй, и оказалось главнейшим стимулом в продвижении нашей музыки в массы. Здесь главное необходимый настрой, а его у тебя всегда было хоть отбавляй. Но в этот раз все оказалось слишком неожиданно…

****
25 декабря 2007-Добрый день. Я бы хотел забронировать номер люкс на сегодняшнюю ночь….да…двухместный, пожалуйста…отлично…- выходишь на балкон, откуда слышу лишь обрывки фраз, касающегося какого-то спецзаказа. Через пару минут заходишь назад в комнату. Называешь имя и номер кредитки.
-Спасибо. Всего доброго. – Нажимаешь отбой и отбрасываешь телефонную трубку на кровать. Потягиваешься и со счастливой улыбкой откидываешься на постели, скрестив руки за головой.
-Ты такой радостный… - делаю очередной глоток пива и, в свою очередь, откидываюсь на кресле. Ты же словно и не услышал меня, мечтательно закрыв глаза, находясь, видимо, где-то очень далеко…и явно не наедине…- Ты ее любишь, да?
-Том, тебе не надоело задавать каждый день один и тот же вопрос?
****
31 декабря 2007
С того дня я тебя больше не видел. Ты настолько увлекся этой девушкой, что и вовсе забыл про людей, окружающих тебя. Уже четвертый день твой телефон не доступен. Перед тем, как отключиться ты прислал сообщение, состоящее всего из трех слов: « Я счастлив, Том». И я счастлив за тебя, Билл. Счастлив, что из нас двоих счастлив хотя бы ты. Счастлив, что нашлась та, кто на самом деле умеет любить. Та, кто никогда не предаст, не причинит тебе боль. Та, в ком я уверен. Ты ведь не знаешь, что я пытался соблазнить ее. Не знаешь, что, будучи под кайфом, я чуть было не изнасиловал ее. Конечно, не знаешь. И она не скажет. Ведь она любит тебя, а потому не будет «яблоком раздора» между нами двумя. Не знаешь, что твой брат, где-то глубоко в душе надеется найти такого же искреннего, заботливого, любящего человека. Чтобы, как ты сейчас встречать Новый год в объятьях любимой девушки, а не в обществе полупьяных обкуренных долбо*бов. Я осознаю, Билл….осознаю, что невероятно рад за тебя. Но также я понимаю, что при всем моем отношении к тебе, я чертовски, всепоглощающе, отчаянно завидую…
-С Новым Годом, братишка…

****
Холодок пробирается под кожу и начинает нещадно сжигать все там от неконтролируемой ярости, когда вижу тебя рядом с ним. Вижу, как этот ублюдок подхватывает тебя под локоть и куда-то тащит. Его «грязный» взгляд скользит по тебе. Его руки обнимают тебя за талию, а мерзкая, полная похоти улыбка, вселяет уверенность в мысли, которая приходит на ум, когда смотрю на вас. Боже, ты еле ногами передвигаешь и явно плохо понимаешь то, что сейчас происходит. Иду следом за вами… Вы заворачиваете за угол, и, кажется, ты пытаешься вырваться потому, как слышу твои возмущенные вопли. Но через секунду все резко затихает, словно тебя просто заткнули, оборвав на полуслове. Слышу какую-то возню и приглушенный шепот…не только Джона. Заворачиваю к вам, но успеваю только увидеть закрывающуюся дверь комнаты. Меня охватывает паника. Плохо соображая, поддаваясь лишь инстинкту, бросаюсь к двери и резко распахиваю ее. Не успеваю даже оценить окружающую обстановку, как чувствую внезапную резкую боль в области живота.
-А вот и наш защитник…легок на помине. - Дверь за спиной громко хлопает, за этим звуком следует короткий щелчок. Прокашливаюсь и, обхватываясь за живот рукой, поднимаюсь. Оглядываюсь. Расплывчатая картинка перед глазами переходит в четкое изображение действительности, от которой приходишь в ужас. Один из трех парней, находящихся в комнате, помимо нас с тобой, навалившись на тебя сверху, пытается стянуть футболку.
-Не брыкайся, шлюха! Только хуже себе сделаешь! – Кричишь, пытаясь отпихнуть этого, весьма крепкого телосложения мужчину от себя. Но у тебя мало, что выходит, и этим ты только еще больше злишь его. – Я сказал, заткнись! – Дает тебе мощную оплеуху, от которой даже я вздрогнул. На секунду обмякаешь в его объятьях, а он, воспользовавшись ситуацией, с силой срывает с тебя футболку и уже приступает к джинсам. Все происходит слишком стремительно. От происходящего вокруг я нахожусь словно в оцепенении, все еще не веря, что ЭТО происходит на самом деле. Когда ты пытаешься убрать его руки с ремня, и он снова бьет тебя. Так оглушительно, словно это я получил пощечину. Не выдерживаю…

--------------------------------------------------------------------------------

-Господи! Билл… - Срываюсь с места и бросаюсь в сторону кровати, на которой все и происходит. Ты испуганно поворачиваешься на мой голос. Кажется, ты только сейчас заметил, что я тоже в комнате. – Отвали от него, мразь!!!
-ТОМ!!!! - Резкая боль в области затылка и сильное давление на поясницу. Перед глазами темнота, которая «пульсирует» пестрыми кругами. Слышу два голоса. Один из них твой – отчаянно пытаешься вырваться, при этом безостановочно повторяешь мое имя, а другой…такой хриплый и холодный, от которого все тело покрывается знобящей дрожью.
-Еще одна такая попытка и ты, и твой братец – трупы…- Что-то холодное врезается в горло. Меня тянут за дреды, заставляя подняться на колени. Нервно сглатываю и ощущаю, как холодный металл сильнее надавливает на глотку. Пытаюсь унять сбившееся дыхание. Но ничего не выходит. Не могу решить, как необходимо правильно сейчас вести, поэтому подчиняюсь и прекращаю попытки вырваться. Прихожу в ужас от мысли, что никак не смогу повлиять на происходящее.
-Нет! Нет!!!! Прошу!! Не надо! Остановитесь! – Маты и ругательства в самом начале сменились отчаянным воплем и всхлипам, когда с тебя срывают боксеры. Раздвигают ноги…с силой сдвигаешь их…прижимаешь ладони к промежности…очередной удар…вскрик от бессилия, когда тебя переворачивают на живот…грубые руки тянут за бедра, вынуждая встать на колени на пол, навалившись на постель…они же через секунду освобождают насильника от брюк и белья. Тошнотворный комок подкатывает к горлу…и дело тут отнюдь не в острие ножа, которое…которое, заметно ослабило давление на шею. Пользуюсь этим и что есть сил, кусаю за запястье. Громкий вскрик: мой, твой, ИХ. Слышу звук удара ножа об пол. Оборачиваюсь. Вижу. С силой замахиваюсь ногой и нож, ударяясь о ножку кровати, залетает под нее. Снова бросаюсь к вам. Мной движет только страх. Страх за тебя. За то, что с тобой хотят сделать. А теперь за то, что я не смогу ВООБЩЕ ничего сделать!
-Лучше без резких движений, Том. – Все тот же холодный пронзительный голос и звук спускового щелчка в следующую секунду…не менее холодный. Медленно выпрямлюсь. Я словно в астрале. Хочется разорваться на части. То, что сейчас происходит с тобой…то, что может произойти со мной…то, что будет с нами. Я не знаю, что делать. Не знаю!
-Боже!!! Нет!!! Нееееет!!! – Твой голос срывается и теперь похож сипящий хрип. Глаза опускаются на нижнюю часть тела. Эта мразь вставила в тебя пальцы и активно двигает ими внутри, второй рукой придавливая к кровати, нажимая на поясницу. Рядом валяется открытый тюбик с каким-то кремом. Комкаешь руками покрывало, тихо всхлипывая. Твой насильник злорадно улыбается, а ты срываешься на плач. Замечаю, как судорожно сгибаются пальцы на ступнях, как трясутся бедра от очередного грубого толчка пальцев.
-Сучка, ведь тебе же нравится…нравится, иначе бы ты так быстро не взмок…как же влажно теперь внутри тебя. Моя сучка….- Вижу, как он перемещает руку с твоей спины на бедро. Тут же пытаешься подняться, но получаешь грубый толчок между лопаток. Падаешь обратно. Следом грубые пальцы массируют твои ягодицы. Замечаю, как ты вздрагиваешь и зажимаешься от этих манипуляций.
-Вот так, сучка, вот так…жмись…сильнее, потаскушка… Сильнее!!! – Каждое слово подобно лезвию пронзает горло. Резко становится дурно…все происходит независимо от моих возможностей. Но я не могу…не могу просто так стоять и смотреть! Сил нет на это!
Закрываю глаза. Чувствую…даже стоя спиной к стреляющему, как дуло пистолета целится точно в меня. Но страх за тебя сильнее страха за свою собственную жизнь…и я…я делаю шаг вперед…Секунда превратилась в вечность. А вечность так коротка… Но она бесконечна для тех, кто хочет, чтобы явь оказалось иллюзией… и коротка, когда понимаешь, что явь – это явь. Делаю еще один шаг, последний. Чувствую…чувствую твою боль, такую омерзительную боль беспомощности…Слышу…слышу твой крик, такой отчаянный, душераздирающий, оглушающий…Вижу…вижу, как ты плачешь, как дрожишь, как смотришь на меня. Хлопок. Вздрагиваю. Непроизвольно вжимаю шею в плечи. Все замирают.
-Ты думал я с тобой буду шутки шутить?! Следующая пуля отправится тебе в голову…Решай. – На белоснежной наволочке, медленно опускаясь, образовывается тонкое полотно из перьев, постепенно закрывая отверстие от сквозной пули. Почти неслышимый хлопок – с глушителем. Две секунды и крики возобновляются и тут же обрываются – грубое вторжение. На лице застыла гримаса ужаса: глаза сильно зажмурены, рот широко открыт…тело содрогается, а затем ТАКОЙ громкий крик, от которого, кажется, стекла окон задрожали. Внутри все вспыхивает. Мне уже плевать на все. Плевать на себя. Срываюсь и бросаюсь на эту сволочь с кулаками. И плевать, что могу сдохнуть; и плевать, что я слабее; плевать…ПЛЕВАТЬ! Но не успеваю связать и двух шагов. Снова боль. Но она ничто по сравнению с твоей.
-Сволочи…выродки. Чтоб вы сдохли, твари!!! – Ты уже задыхаешься от рыданий. Быстрые фрикции вновь и вновь, отдаются на твоем лице гримасой боли. – Остановитесь!!! Би-и-илл!!! – А ты рыдаешь. Больше не кричишь. Перед глазами появилась полупрозрачная пленка, от которой все происходящее предстает смывчато. Не моргаю. Ощущаю давление на шее, сзади. Меня ставят на колени и заставляют скрестить руки на затылке. Ничего не делаю – все за меня. Ощущаю холодное дуло пистолета на шее. Не двигаюсь. Мне просто невыносимо смотреть на это, но я не могу…просто не могу…Ощущаю, как влажные дорожки все же прочертили путь вниз по щекам, на время проясняя картинку перед глазами. Становится совсем…невыносимо. Это невыносимо. Зажмуриваюсь. Но тут же открываю глаза.
-Чтоб тебя, потаскушка! Как же, бл*ть, жарко…потрясающе: узкая, мокрая, девственная дырочка….Аааааааааххххх……шикарно…моя целочка….- Ты плачешь навзрыд, уже не предпринимая попыток освободиться. Всхлипываешь после очередного грубого толчка. Щеки в красно-черном мокром узоре из твоих теней, слез и крови, которую эта сволочь выпустила из тебя, ударив в последний раз слишком сильно. – Ууууу…-восторженный полустон.- Ускоряется до предела. Ты уже не плачешь, и только мокрые глаза напоминают об этом. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем эта мразь…поверить не могу…эта мразь кончает в тебя

--------------------------------------------------------------------------------

-Оооооооо…малышка, ты была неподражаема…мы еще повторим это, детка. – Наклоняется и смачно лижет тебя в висок. Поджимаю губы. Резко выходит из тебя, издавая характерный «мокрый» звук и сильно шлепает тебя по заду. Невольно бросаю на тебя взгляд. По внутренней стороне бедер стекает сперма. Боже…даже предположить не могу, каково тебе. Перевожу взгляд на НЕГО. Натягивает джинсы. Внутри снова все вскипает. Смотрю на него в упор. Поворачивается и идет в мою сторону, проходя мимо.
-Что уставился?
-Запоминаю. Я найду тебя…и убью…сука гребанная! – Наклоняется к моему лицу. Знаю, что зря это говорю, что за этим незамедлительно последует ответная реакция. И она следует. Шепчет, цедя сквозь зубы:
-Ты посмотри на себя, сопляк! Думаешь, в твоих интересах мне угрожать? Простоял на коленях в то время, как я трахал твоего брата…ты жалок! – Не выдерживаю – плюю в морду. – Сучонок малолетний…- берет край моей футболки и вытирается ей. – Ты ведь еще не знаешь, что это только начало. – Поднимается и отворачивается. Но вдруг резко разворачивается и бьет кулаком в живот. Острая пронзительная боль сковывает мышцы. В меня будто затолкали клубок ниток, который встал посреди горла – невозможно вдохнуть, невозможно выдохнуть. Падаю на пол. Не успеваю «прийти в себя», как вновь слышу твой, уже сдавленный, крик. Из последних сил пытаешься противиться в то время, как Джон…уже со спущенными штанами и, перевернув тебя на спину, наваливается сверху.
-Не трогай его! – Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я рывком поднимаюсь и бегу к кровати. И плевать, что сейчас раздастся выстрел. Плевать, что я могу умереть. Плевать…
-Еще шаг – и ОН труп. – Но дуло пистолета направлено теперь не на меня. Замираю на месте. Часто дышу. Возня на постели временно прекратилась. Тишина. – Если думаешь, что я блефую… - раздается звук спускового крючка. – Не делай глупостей, Том. Я не намерен шутить.
-Нет…Оставь его. – К угрожающему подходит та мразь, которой я только что имел честь плюнуть в рожу. – Я хочу, чтобы он видел, как будут трахать его братишку вблизи. – Он же быстро подходит и прежде чем мне удается предугадать его дальнейшее действие, он снова бьет в живот. Сгибаюсь, и он в этом положении подталкивает к кровати.
-Отпусти!!! Пошел на х*й, ублюдок!
-Заткнись, сопляк! – Грубо толкает в спину. Падаю рядом с тобой и Джоном. Меня придавливают так, что я не могу пошевелиться. Голова повернута вбок. Рядом ты – смотришь в потолок и тихо всхлипываешь.
-Отпустите…Отпустите его! Что вы за твари?! Вы не видите, в каком он состоянии? Джон, мерзкий у*бок, как ты мог на такое пойти? КАК???
-Прости, Том. Но я его действительно люблю…ты не поймешь…- Мразь, я это так не оставлю, так и знай…из-под земли достану и также пущу по кругу.
-Хватит трепаться! – Отчетливо слышу голос этой твари. Теперь понимаю, кто меня удерживает. – Трахай его уже! У меня дела и помимо тебя еще есть.- Смотрю на твое лицо. Оно не выражает ничего, кроме муки. Соленые дорожки вновь и вновь вытекают из глаз по вискам. Безостановочно всхлипываешь.
-Билл…- шепчу…- Билл, держись. – Но ты не реагируешь. Никак не реагируешь. Только смотришь в потолок. Джон что-то делает с тобой. Не вижу – голова придавлена. Но от этого ты начинаешь дрожать еще сильнее прежнего.- Что…что ты делаешь с ним? – Теперь я вижу и лицо Джона, склоняющего над тобой. – Джон, одумайся. Зачем тебе это…?
-Не волнуйся, Том. Я буду ласков с ним. Я буду любить его. – Лижет твои губы. От этого ты зажмуриваешься и стискиваешь их. – Ты болен…тебе лечиться, а не любить! – А он все продолжает лизать. Хочет проникнуть языком, но ты вертишь головой. – Он не хочет, Джон. Оставь его в покое! Пожалуйста… - Вижу, как дрожит брат, сдерживая свои слезы. Я не знаю, как ему помочь. Чувствую себя самым бессильным существом на планете. А ведь я здесь. Я рядом. И я…жалок.
Джон склоняется над тобой максимально низко. Закидывает твои ноги себе на плечи. Хочешь снять их, но он…он явно сейчас в преимуществе. Ты снова начинаешь рыдать. Чувствую, что и я сам опять на грани.
-Нет…нет…прошу…не надо… - Делаю все, что могу: матерюсь, угрожаю, брыкаюсь…но мои попытки оказались тщетными – очередной удар пришелся в правый бок. А следом еще один…и еще. Перед глазами потемнело. Какие-то обрывки фраз прерывают твои всхлипывания, а потом крик…и вместе с ним и мой. Глаза закрыты…сжимаю твою ладонь в своей…
-Прости меня…прости…- и вновь слезы. – Он ускоряется…а мне противно. Мне противно смотреть на тебя. Противно видеть, как скользит твоя голова по покрывалу в такт его толчкам…противно слушать его слова…стоны…причмокивания, сопровождающие его поцелуи в твои губы и шею.
-Мой сладкий….мой прекрасный….мой любимый….мой…мой…только мой….наконец-то мой. – Каждое новое слово, как пулевое ранение прямо в сердце. Лучше бы меня убили. Да, так лучше. Кажется, у меня начинается истерика. Я вырываюсь, но их теперь двое. Кричу во все горло, отчего снова и снова получаю болезненные удары. Вырываюсь до тех пор, пока перестаю вообще что-либо понимать и воспринимать…до тех пор, пока перестаю чувствовать боль, которая стала слишком невыносимой…до тех пор, пока не перестаю различать твой профиль, медленно «расплывающийся» перед глазами. До тех пор, пока не отключаюсь…
__

****
Голова чертовски раскалывается…любая попытка пошевелиться отдается в теле «моросящей» болью. Перед глазами все постепенно становится четким. Не без усилия отрываю все же голову от поверхности, на которой нахожусь. Уже через секунду понимаю, что это за поверхность. Мысли спутаны. Напрягаюсь и пытаюсь восстановить в памяти цепочку событий до отключки. Для этого мне потребовалось только 2 секунды. Билл! Это была замыкающая мысль. Оглядываюсь и…и замечаю тебя рядом с другой стороны.
-Билл…Билл! Ответь мне! – Морщась от боли, принимаю сидячее положение. Оцениваю твое состояние. Ты вновь на животе. Глаза открыты, но взгляд пустой. Не моргаешь.
На теле мелкие ссадины и царапины, которые ты, видимо, нанес сам себе, пытаясь вырваться. Ягодицы и бедра в темно-бордовых синяках. Губы подрагивают… -Билли… - осторожно касаюсь твоего плеча. Тут же вздрагиваешь. – Билл, скажи как ты? Ты в порядке? – Осознаю болезненность и глупость своих вопросов. Но он словно безжизненная кукла. Кажется, он почти не дышит. Меня охватывает страх. Хочу его перевернуть. А тут и последовала реакция.
-НЕТ! НЕТ! НЕТ! –Упираешься, кричишь, что есть сил и отдергиваешь мои руки от себя.
-Билл, что ты…? Успокойся! Слышишь? Перестань! Это я, Том. Я с тобой. – Что-то выкрикиваешь, утыкаясь лицом в покрывало. Твои плечи содрогаются. Дотрагиваюсь до тебя и предпринимаю еще одну попытку перевернуть тебя. И теперь отчетливо слышу твои слова…твою просьбу.
-Нет, Том! Не надо! Пожалуйста!
-Почему, Билл? Что они еще тебе сделали?! – Все же силой, но мне удается повернуть тебя на бок. Но ты снова вырываешься и утыкаешься лбом в кровать. Тихо всхлипываешь: - Пожалуйста…только не смотри…не смотри на меня…я прошу тебя. – Это мне уже совсем не нравится. Вопреки твоей просьбе, одним сильным рывком переворачиваю тебя на спину и придавливаю рукой в грудь.
-НЕТ!!!!!
-Боже…- только теперь…только теперь понимаю причину твоих слов…только теперь замечаю полузасохшую беловатую жидкость на темном покрывале…только теперь…
-Я мерзкий, Том! Я противен сам себе…противен! Прости меня…прости…прости… – выкрикиваешь это, через ладони, которыми ты прикрыл лицо.
Со всей злости, что только во мне сейчас есть, с силой дергаю покрывало с другого конца и накрываю обнаженное, изувеченное тело брата. Превозмогаю острую боль во всем теле шарю по комнате в поисках мобильного. Почему человек ощущает всю цельность мыслей, чувств только в моменты сильнейшего эмоционального потрясения? Почему-то сейчас не чувствую ничего, кроме ярости…внутренней ярости, от которой сердце пульсирует обжигающей болью. Взгляд то и дело примыкает к твоему подрагивающему телу. Возникает странное ощущение, что ты можешь сейчас неожиданно исчезнуть. Слежу за тобой, как мать за своим маленьким ребенком, оказавшейся в толпе людей. Страшно…боюсь потерять тебя.
Мои поиски все же увенчались успехом. Свой мобильный не нахожу, зато нахожу твой не далеко от джинс.
-Что…что ты делаешь?
-Звоню Йосту. Тебе надо в больницу.
-Нет, Том! Не надо…Я тебя умоляю!
-Я это не оставлю так!
-По…пожалуйста…То…Том!
Не слушаю тебя. И больше никогда не послушаю, после того, что произошло. Во всем оказался виноват только я. Я не уследил за этими чересчур явными знакам внимания со стороны этой…МРАЗИ. Надо было пресечь все с самого начала. Корить я во всем могу только себя…только себя.
-Алло. Это не Билл…Дэвид…ЕГО изнасиловали….
****
Холодные белоснежные стены. Противный больничный запах, который словно распыляют здесь – он везде и всюду. Вынужденно вдыхаю большие порции этой лечебной химии, пытаясь унять внутренние неконтролируемые порывы волнения, страха, боли, ярости, неведения. Мы в частной клинике. В обычную тебе нельзя – нет гарантий конфиденциальности твоего пребывания в ней. А еще один эмоциональный шок, боюсь, ты не выдержишь.
****
По пути ты не сказал ни слова. Ты словно в оцепенении после очередного приступа истерики, когда я рассказывал Дэвиду, как все было. Я знаю, тебе было больно и стыдно переживать все это заново. Но я утаивать ничего не собираюсь, Билл. Я все расскажу в подробностях, если это понадобится. А это понадобится, ведь я это так не оставлю. Через несколько часов прилетят родители первым же рейсом. Я и им расскажу. И мне плевать, что ты можешь подумать обо мне. Что ты наверняка думаешь уже. Обещаю, эти ублюдки заплатят за все, чего бы мне этого ни стоило, а Дэвид пускай думает, как обернуть эту ситуацию для общественности. Все же общеизвестный факт изнасилования равноценен для тебя самоубийству. Но я понимаю, что позор, пережитый тобой - лишь верхушка айсберга. Шок - лишь самый легкий исход того, как может обернуться это в твоей жиз

****
Что ж, похоже, мои побои тоже сказались на самочувствии. Рентген показал перелом правого четвертого снизу ребра. Доктор сказал, что он опасности не представляет. Необходимо делать регулярно перевязку и через пару недель все восстановится при отсутствии нагрузки. Пока я дожидался результатов анализов на предмет внутреннего кровотечения, меня поместили в одну палату с тобой. По моей просьбе.
Замечаю, как ты дергаешься, когда молоденькая медсестра-практикантка приподнимает подол твоей больничной рубашки, оголяя зад. Ты лежишь на животе. Замечаю, как ее сдавленная полуулыбка перетекает в горечную жалость, лицезрея уродливые синюшные разводы на бедрах. Замечаю, как в нерешительности медленно наклоняется, протягивая руки, через перчатки отчетливо выделяются наращенные ногти. Слегка разводит пальцами ягодицы, чтобы взять мазок. Замечаю, как ты морщишься и сжимаешься, когда это столь «памятное» прикосновение снова отдается волной боли. Замечаю, как ты краснеешь. Ведь и думать не думал, что однажды окажешься в такой ситуации. Ты вообще не думал. Потому и оказался в этом положении! Ты сам виноват, Билл! Сам!
****
Сегодня второй день твоего пребывания в больнице. Официально сообщилось, что у тебя грипп, и ты будешь находиться под наблюдением в частной клинике у лучших врачей в ближайшие две недели. Что ж…отчасти это правда. Только правда известна далеко не вся…
Доктор сегодня сообщил результаты обследования. В анусе нашли следы спермы трех мужчин. Значит, после отключки ты перешел в руки еще одному. Тут же всплывает картина того, в каком состоянии я нашел тебя очнувшись. Странно…но следующая мысль была отнюдь не о них…о тебе… «шлюха»…. Тебя поимели, как шлюху. И ты кончил. Как, Билл? До какой степени они трахали, чтоб довести тебя до оргазма?! Не знаю…и наверняка не узнаю… Врачи запретили разговаривать с тобой на эту тему. Неизвестно еще твое психическое состояние. После реабилитационного периода в клинике ты проходишь курс психотерапии. Тогда все и будет известно. Надеюсь, что будет…ведь за все время, ты не сказал ни слова.
Мама только что вышла из твоей палаты…она плачет…
****
Прошла неделя… Боль в груди перестала ощущаться уже через пять дней, но я все также продолжал ездить на перевязку. Хотя бы, потому что хотел вновь увидеть тебя. Позавчера тебе позволили спать на спине: боль утихла и тебе заметно лучше. Должен отметить, что не только физически…это радует. Сегодня я пробыл у тебя больше положенного, ведь ты наконец-то начал проявлять живой интерес к происходящему. Наш разговор…не знаю можно ли односторонний монолог и твой внимательный взгляд, через который порой вскользь пробивается улыбка, назвать разговором. Но для меня это очень многое значило.
Я гладил твою ладонь своими пальцами, мягко касаясь ранок - полулун, отпечатавшихся на ее внутренней стороне от ногтей. Теперь нет и самих ногтей. Пациентам почему-то не положено иметь столь длинные ногти. А медсестрам, которые обрабатывают раны последним, положено?! Я знаю, насколько тебе сейчас тяжело. Знаю, поэтому я не пытаюсь тебя утешать. Только я.
Рассказываю, как прошел мой день. Ты, словно мой личный дневник, которому я открываюсь таким, какой есть. Без доли напущенной заботы, внимания и, совсем не нужной сейчас жалости.
Говорю, что Дэвид нам головы поотрывает, как только все вернется на круги своя. Ведь мы отказались в участии в трех телешоу, двух фотосессиях и вынуждены отложить подписание контракта с очередным спонсором. Но я не переживаю, ведь мы все наверстаем. Все будет по-прежнему. Обязательно будет. Надеюсь, что будет…
Ты не знаешь, но моя улыбка тебе на прощание была первой за эту неделю…
Сегодня мама снова плакала…
****
Через три дня тебя выписывают. Ты изменился. Так кардинально… Теперь, по прошествии трех недель психотерапии, из тебя словно слепили нового человека. Столь полярными были различия между Биллом «до» и Биллом «после», что невольно напрашивается вопрос: что с тобой черт подери делали? Как бы я не пытался в этом разобраться, на все получал вполне логичное свое же объяснение: ты здоров, а это главное. Проблема в том, что твоя излишняя жизнерадостность буквально фонтанировала теперь. А проблема ли это?
Стоит сказать, что наши разговоры все также представляли собой односторонние монологи…но теперь только с твоей стороны. Тебя наполнили позитивом, словно сухой сосуд, от края до края. И я искренне радовался, когда слышал твой смех…слышал, как ты шутишь…но меня напрягало одно «НО». По сути это должно радовать, но должен ли я чувствовать себя счастливым от того, насколько красочно брат вырисовывает картину той ночи??? У меня это воспоминание вызывало крайнюю степень негодования, и я всячески старался «блокировать» мысли, порой пробивающиеся в сознание. Страх, ненависть, отвращение – это, на мой взгляд, должно вызывать событие в жизни человека, которое принесло слишком много боли, которое ТАК тебя изменило. Так должно быть у ЗДОРОВОГО человека….или нет….не знаю, но лично я мечтаю однажды забыть тот случай. Обсуждая моменты изнасилования, на твоем лице играла улыбка…легкая, почти незаметная, я бы сказал, что ироничная. И это пугало. Но, исходя из рекомендаций врачей, я ограничивался лишь выслушиваниями. Спрашивать что-либо самому мне категорически запрещалось. Поэтому на твои реплики я максимум как реагировал, это кивками и поглаживаниями руки, которую я сжимал до боли в суставах. Но ты не показывал, что тебе больно…и улыбался. А мне так хотелось вызвать у тебя ее…боль. Так не должно быть. Я ведь знаю тебя. Знаю, какой ты был. Ты был далеко не идеальным, капризным, заносчивым и порой просто невыносимым. Я так скучаю по тебе «прежнему». Сейчас же ты изменился. Ты все тот же…но в твоей душе словно сделали генеральную уборку, выбросив все отрицательное. Из крайности в крайность – это плохо. Я это знаю, даже не имея специального образования. Но проблема была в другом…


Слова предостережения врачей были обращены мне лишь в вероятности подобной реакции брата…и они не знали, ЧТО на самом деле мы порой обсуждаем. Почему я не сказал об этом доктору? Наверняка, я совершил ошибку, но я умолчал об еще одном факте. К тому же выяснилось, что своими откровениями брат одаривает лишь меня одного. И это вторая причина беспокоиться. Утешает лишь мысль о том, что мне сказали в самом начале. А именно, что подобные «выходки» со стороны Билла – нормально. Ведь я был тогда с ним. Я пережил тот ад, находясь рядом с ним. И я, возможно, ключ к его полному выздоровлению.
Сегодня мама была счастлива, как никогда…
****
-Ты не имеешь права!
-Том, успокойся!
-Да пошел ты к черту! Я все сделаю и без твоей помощи! Я сказал, что не оставлю это так…
-Что ты сделаешь, Том? Это бессмысленно…ты только сделаешь еще хуже.
-Дэвид, а куда еще хуже? Ты только за свою шкуру переживаешь…А если это повторится с ним?!
-Я беспокоюсь за всех…за всех вас…
-Не смеши!
-Ты не понимаешь, какими последствиями все это может обернуться.
-Последствия уже есть… и мне плевать на твое мнение. Я завтра же иду в полицию.
-Иди…но результата не будет.
-Почему же??? Справки о физическом состоянии у меня «на руках». Я - главный свидетель. А этих ублюдков мне найти не стоит никакого труда, по крайней мере, одного из них точно. Черт подери, это групповое изнасилование! За это сажают, Дэвид! И я добьюсь, чтобы их надолго упекли. И я уж позабочусь о благополучии их задниц.
-Том, а ты подумай о Билле…ты думаешь, что его после этого оставят в покое? Да газетчикам только повод дай…вас уничтожат, Том!
-Так придумай что-нибудь! Опусти факт изнасилования…сообщи о нападении. Что угодно, Йост. Тебе не впервой.
-Я уже все сделал. Дело закрыто.
-Но Дэвид…
-Я все сказал…
****
Остался всего один день…
Сегодня, я встал, как и предыдущие две недели чуть ли не засветло. Видимо, у меня выработался свой собственный график, потому как просыпаюсь без будильника. А все потому, что хочу приехать вовремя в назначенное для посетителей время. А клиника расположена от дома почти в трех часах езды… Смотрю на заснеженные кроны деревьев…перевожу взгляд на виднеющийся из-за горизонта диск Солнца…постепенно небо наливается свойственной ему синевой…вздыхаю после последнего глотка кофе…пора собираться…
****
Сегодня со мной случилось нечто странное. Завтракая, как обычно, своими любимыми блинчиками в клиновом сиропе и читая утреннюю газету, меня вдруг бросило в жар. Ни с того, ни с сего. Комок стал в горле, от которого я уже через минуту благополучно избавился, включая и всего содержимого желудка, в унитаз…
Восстанавливая цепочку мыслей в памяти, я пришел к выводу, что это из-за тебя… Мне вдруг внезапно вспомнился момент своего пробуждения тогда той ночью. Нет…не он…Мне вспомнился момент, когда я увидел легкие увечья на твоем подрагивающем теле…нет, еще позже…Меня стошнило от воображаемой мысли. Я представил будто ты, смеясь, стонал, извивался и кричал от сильнейшего возбуждения как только увидел, что я отключился. Что ты испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие от секса. Ведь в тот момент мне показалось это сексом, а не насилием. Твое, искривленное гримасой муки лицо, которое впечаталось в память подобно ножу, который засадили по самую рукоять и провернули по часовой стрелке, вырезая частицу души, как гниющий участок яблока…оно сменилось в миг на неприкрытое страстью выражение, в котором читалась мука, но теперь от нескрываемой похоти и вожделения. В память также врезается изображение того темного покрывала, на котором отчетливо виднелись следы твоего оргазма. Твоего позора. Ты ведь плакал и сопротивлялся моим попыткам запечатлеть «преступление» твоего тела. Я не знаю, почему это случилось…то что вызвало подобные мысли. Но в совокупи, это было подобно болоту отбросов, в котором тебя хотели утопить. Кошмар.
-------------------------------------------------------

****
-Билл… - Легонько толкаю дверь свободной рукой. Она распахивается, на секунду показывая темную фигуру, «врастающую» в пол у самого окна, и обрамленную лучами утреннего солнца…и вновь прикрывается. Но твой силуэт так и застыл перед глазами. Такой изящный, таинственный и невероятно одинокий. Решительно пихаю дверь, на сей раз ногой и прохожу внутрь. Вздрагиваешь, будто не услышав моего обращения к тебе, и поворачиваешься, видимо, на неожиданный шум удара двери о стенку.
-Том.
-Привет.
-Привет. – Подхожу ближе, поправляя слезший с плеча больничный халат, и обнимаю тебя. Обнимаешь в ответ.
-Ты собрался?
-Еще вчера.
-Едем?
-Нет…я еще не со всеми попрощался.
-Билл, мама приезжает через час…а нас дома не будет. Хочешь заставлять ее ждать?
-Тооооом, ну пожалуйста… Смена Маргарет наступит через 10 минут…она была так внимательна и добра ко мне все это время…я не могу вот так просто уехать, не поблагодарив.
-Это их работа, Билл…за такие-то деньги…
-Ты никогда не верил в искренность людей…ты слишком черствый.
-Пускай так…но мнимый альтруизм я могу отличить от того, что видишь ты.
-Ты неисправим…- Вздыхаешь, улыбаясь уголком губ.
-И ты…-Сажусь на край кровати, перебирая пальцами ручки своего рюкзака.
-Ты привез?
-А? Да, конечно…
-Как же я по ней соскучился...- Радостно «подлетаешь» ко мне и приземляешься рядом. В глазах словно искры, от которых так легко воспламениться. Все же твоя энергетика невероятно сильна. – Ну, давай же…доставай! – Решаю немного поиздеваться над братом.
-Нет.
-Как нет? Почему?
-Потому что мы в помещении.
-И что? Том, не нуди…доставай скорей!
-Билл. Вот дождешься свою Маргарет…попрощаешься…выйдем за порог…спустимся по лифту…откроем дверь на улицу, тогда и достану.
-Зануда ты, Том…
-Все…лучше расскажи, ты поговорил с Моникой?- Нахмуриваешь лоб, пытаясь, судя по всему, что-то вспомнить…
-С Моникой? А разве должен был? – От возмущения даже не могу сразу тебе ответить…
-Билл, ты что? Ты мне вчера все уши прожужжал про свой звонок…
-Ааааааа…ну да…звонил…- Встаешь и подходишь к окну, облокачиваясь о подоконник спиной. – Звонил. – Утвердительно заканчиваешь мысль, при этом улыбаясь.
-И что же?
-Ничего. Я порвал с ней…- Честно, никак не ожидал такого ответа. Настолько не ожидал, что даже не могу сформулировать свой последующий вопрос. Просто их, вопросов, очень много. В голове не укладывается твой поступок.
-Как? Почему? У вас же было все хорошо…Что случилось? Зачем…
-Спокойно, Том. Я так решил…она не та девушка, которая мне нужна…
-Но, Билл…ты же…вы же так любили друг друга.
-Брось, Том. Любовь как приходит, так и уходит…незаметно, неожиданно, бесповоротно.
-Все равно не понимаю…
-А что тут понимать…Не сошлись мы…К тому же у нас сейчас времени не будет. Работы столько накопилось, что тут уже не до «любви». – Произносишь последнее слово с нескрываемой издевкой, при этом широко улыбаясь.
-Билл, ты изменился…
-Том, знаешь, я научился за это время очень важным вещам. Нужно просто уметь «отпускать» ненужное. Зачем держать при себе мешок с дер*мом?
-Хочешь сказать, что Моника была для тебя мешком с дер*мом?!
-Неееет, Том…ты не понимаешь…
-Да, я не понимаю, Билл…что, черт возьми, за промывание мозгов тут тебе делали? – Я уже почти срываюсь на крик, а ты стоишь с совершенно невозмутимым видом и расплываешься в еще более дерзкой улыбке.
-Дурак ты, Том…я ведь всегда был таким на самом деле…
-Каким?
-Таким…Понимаешь, я понял одну вещь…надо просто ко всему относится проще. То, что было – то было. Не важно, каким было это «прошлое»: хорошим или плохим, счастливым или горестным…оно таким и останется. Просто необходимо помнить, что это теперь воспоминание и только…Да, конечно, я был счастлив одно время с Моникой, но всему приходит конец. Возможно, я поступаю неправильно, но за эти три недели я многое переосмыслил. Расставил в порядке приоритетности. И поначалу, я был чертовски рад каждому ее приезду, наряду с твоим или маминым. Но теперь же…я понял, что устал от нее…наверное, это грубо прозвучит, но она мне стала не нужна…Все просто.
-Все ОЧЕНЬ не просто…
-Не грузись…я в порядке…правда…- твоя улыбка больше не напоминает ту приторную иронию, как минуту назад….теперь она стала печальным бликом на лице…и теперь я узнаю то, свойственное тебе, чувство тревожности и волнения. Но это выражение сохраняется ненадолго…через несколько секунд ты вновь расплываешься в усмешке…
-Что?
-Знаешь…а мы ведь с ней так и не спали…
****
После того разговора в палате ты больше не говорил о Монике. Маме я сам все рассказал и попросил, чтобы она не спрашивала тебя. Все же мне удалось расслышать нотки печали в колючем потоке иронии, с которой ты мне говорил о расставании. И решил не дергать тебя ненужными расспросами. Надеюсь, мне не показалось…К тому же твоя последующая реакция на то, что я все же достал то, что принес не вызывала сомнений в моем предположении- ты был равнодушен. Без лишнего энтузиазма спокойно надел свою любимую куртку и…мы поехали домой…в наш новый дом.
Разумеется, у мамы были ключи…

--------------------------------------------------------------------------------

****«В ближайший месяц мама будет жить с нами». Твое удивление было столь же сильным, как и радость от моего заявления. Пожалуй, эта реакция была даже более сильной, чем на то, что мы теперь будем жить в новом месте. Я подыскал небольшой уютный дом недалеко от студии, который мы будем временно арендовать, пока здесь мама. Я же не могу привезти ее в наш с парнями «обезьянник»! А она просто настаивала на приезде, решив, что сама будет заботиться о тебе и помогать нам. Ведь твое «выздоровление» нужно закрепить. А для этого необходим жесткий контроль в приеме лекарств. На меня она более не рассчитывала. Сразу же после того, что с тобой случилось…когда она прилетела первым же рейсом…когда она узнала причину твоей госпитализации…стоит ли говорить, что у нее была неконтролируемая истерика, в результате которой я получил несколько сильнейших пощечин? Боюсь, если бы ее не остановил Гордон, дело бы не ограничилось только ими….НО она быстро «остыла». Это же только проецирование и она вовсе не считает меня виноватым. Так сказал врач. Я это и так знаю…но все же факт остается фактом – это я не уследил за тобой в тот вечер…
Сегодня, передвигая с братом холодильник, я вдруг почувствовал резкую боль в груди, которая не «сходила» даже по прошествии нескольких часов. В конце концов, мы поехали в больницу. Что ж моя халатность со здоровьем поспособствовала проблемами с поврежденным ребром. Кость не полностью срослась, и лишняя физическая нагрузка была как раз ОЧЕНЬ лишней. Что ж, похоже, мама теперь не будет отходить ни на шаг не только от тебя…
Никто не знает…но параллельно с тобой я тоже обращался за психологической помощью…я здоров...это было ясно после первого же сеанса...
****
Прошла неделя… Хочется надеяться, что то, что я вижу – действительно показатель твоего выздоровления. Ты все тот же жизнерадостный парень, каким был до того случая, но теперь какой-то «утрированный»…чересчур «сияющий»…впрочем, это я заметил еще во время твоего пребывания в клинике. Может, я все зря переживаю. Ведь больше никто не отмечает твое поведение, как ненормальное…никто, кроме меня. Все рады, что тебе удалось справиться со своей «травмой». Но по своей шкуре знаю, что незалеченная рана может снова вскрыться, а потому все еще настороженно анализирую твое поведение.
Сегодня у нас была первая фотосессия для очередного молодежного журнала. Могу сказать, что я не ожидал такой самоотдачи от тебя. Все же я предполагал, что весьма откровенные позы и любое другое проявление сексуальности будет даваться тебе не просто…по крайней мере первое время. Но нет же. Ты превзошел ожидания всех… Фотограф, чувствуя твою готовность на выполнение его предложений, не преминул воспользоваться столь удачным для него шансом…Но опять же…не нравится мне это. Может, у меня развивается паранойя?
Мама приготовила наш любимый торт с ананасами. Помню, как мы в детстве только и просыпались на этот запах, больше ничто не могло нас поднять без будильника в 7 утра…Это было нашим любимым лакомством. И как только мы зашли на порог, я лишь убедился в истинности этой фразы. Вот только от тебя не веяло таким же восторгом, как от меня. Скорее обычное равнодушие. Ты даже не притронулся к выпечке и, не дожидаясь, пока торт остынет, пошел к себе в комнату. Может, ты просто устал? А может все на самом деле ОЧЕНЬ не просто? Не знаю, до каких пор я буду терзать себя сомнениями. Меня стало настораживать буквально все. Почему-то сейчас, по прошествии двух недель в новом доме, ты начал запираться в своей комнате. Хотя раньше этого не наблюдалось. Конечно, это можно было бы слить на присутствие в доме женщины, а точнее нашей мамы. Но она никогда не заходит без стука. Так даже если и в этом причина, то почему именно сейчас, спустя две недели? Разъяснение всего этого было лишь в одном. Но я никак не мог на это решиться.
****
До отъезда мамы всего пять дней. Она очень переживает по этому поводу. Да и я тоже. Боюсь, за все время нашего отдельного проживания мы лишь отдалились друг от друга. Нет, никаких ссор или чего-то подобного не было. Но холодок, проскальзывающий между нами, когда мы рядом, чувствуется…и опять же только мной…может, проблемы вовсе и нет…может, я просто накручиваю себя? Возможно…
Сегодня вечером мы едем на встречу со спонсором в клуб. Впервые за два месяца…не только для тебя, но и для меня. Признаюсь, я очень переживаю, что та атмосфера, при которой все и случилось, не лучшим образом скажется на тебе. Но известие тебя не напугало. Более того, ты был чертовски рад, что «наконец-то сможешь оторваться на полную катушку». А я рад не был. Я переживал. Очень переживал.

Продолжение в следующей записи!